Характеристика эпохи Екатерины Второй современниками и потомками

Федеральное агентство по образованию

Уральская Государственная  Юридическая Академия

Институт  Права и Предпринимательства

Кафедра истории  государства и права

Отечественная история 
 
 
 
 

Характеристика  эпохи Екатерины Второй современниками и потомками

(реферат) 
 

                                                         

                                                         Исполнитель: 124 группа   

Аверина Светлана Валерьевна

                                                         Руководитель:

                                                         старший преподаватель

                                                         Сорокина Любовь Николаевна 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Екатеринбург 2009

  Оглавление: 

1. Введение
2. Глава 1. Оценка эпохи Екатерины Второй современниками.
3. Глава 2. Оценка эпохи Екатерины Второй потомками.
4. Заключение.
5. Список использованной литературы.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Введение.

  «Устроено губерний по новому образцу 29, городов построено 144, конвенций и трактатов заключено 30, побед одержано 78, замечательных указов издано 88, указов для облегчения народа - 123, итого 492 дела!»- так было написано в инвентаре деяний Екатерины Второй за 19 лет царствования, который ей представил граф Безбородко в 1781 году. К этому можно прибавить, что Екатерина отвоевала у Польши и Турции земли с населением до 7 млн. душ обоего пола, так что число жителей ее империи с 19 млн. в 1762 г. возросло к 1796 г. до 36 млн., армия со 162 тыс. человек усилена до 312 тыс., флот, в 1757 г. состоявший из 21 линейного корабля и 6 фрегатов, в 1790 г. считал в своем составе 67 линейных кораблей и 40 фрегатов, сумма государственных доходов с 16 млн. руб. поднялась до 69 млн., т. е. увеличилась более чем вчетверо, успехи промышленности выразились в умножении числа фабрик с 500 до 2 тыс., успехи внешней торговли балтийской - в увеличении ввоза и вывоза с 9 млн. до 44 млн. руб., черноморской, Екатериною и созданной с 390 тыс. в 1776 г. до 1900 тыс. руб. в 1796 г., рост внутреннего оборота обозначился выпуском монеты в 34 года царствования на 148 млн. руб., тогда как в 62 предшествовавших года ее выпущено было только на 97 млн. Значение финансовых успехов Екатерины ослаблялось тем, что видное участие в них имел питейный доход, который в продолжение царствования увеличен был почти вшестеро и к концу его составлял почти третью часть всего бюджета доходов. Притом Екатерина оставила более 200 млн. долга, что почти равнялось доходу последних 3 1/2 лет царствования.

  «Для Екатерины II наступила историческая давность. Это налагает некоторые особые обязательства на мысль, обращающуюся к обсуждению ее деятельности, устанавливает известное отношение к предмету, подсказывает точку зрения. Царствование Екатерины II - это целая эпоха нашей истории, а исторические эпохи обыкновенно не замыкаются в пределы людского века, не кончаются с жизнью своих творцов. И время Екатерины II пережило ее самое, по крайней мере после четырехлетнего перерыва было официально воскрешено манифестом второго ее преемника, объявившего, что он будет царствовать по законам и по сердцу своей бабки. Екатерину и по смерти ее восхваляли или порицали, как восхваляют или порицают живого человека, стараясь поддержать или изменить его деятельность. И Екатерины II не миновал столь обычный и печальный вид бессмертия - тревожить и ссорить людей и по смерти. Ее имя служило мишенью для полемического прицела в противников или приверженцев ее политического направления. Живые интересы и мнения боролись на ее могиле. Уронить ее бюст или удержать на пьедестале значило тогда дать то или другое направление жизни».¹

  Одни  говорили о той эпохе с восторженным воодушевлением, с замиранием сердца. Блестящий век, принесший России ее бессмертную славу, «время героев и героических дел», как говорил  Ключевский В. О.

  По  мнению других, все это был лишь грандиозным представлением, созданным  для одной цели – прославления его создательницы; великолепные учреждения заводились для того только, чтобы прослыть их основательницей, а затем оставлялись в пренебрежении, без надлежащего надзора.

  Каждый  имеет право на свою, отличную от других, точку зрения по этому вопросу. Перед непосредственным начало хотелось бы привести слова Ключевского В. О.: «Счеты потомства с Екатериной II сведены. Для нас она не может быть ни знаменем, ни мишенью; для нас она только предмет изучения». 
 
 
 
 
 

  Глава 1

  Оценка  Эпохи Екатерины Второй современниками.

                         Екатерины век, ее роскошный  двор,

                         Созвездие имен сопутников Фелицы,

                         Народной повести  блестящие страницы,

                         Сановники, вожди, хор  избранных певцов,

                         Глашатаи побед  Державин и Петров –

                         Все облекалось в  жизнь, в движенье и в глаголы.

                         П. А. Вяземский

...Плачевное  состояние, о коем токмо должно  просить Бога, чтоб лучшим царствованием  сие зло истреблено было.

Князь Щербатов

  Важность  и ценность деяний государя — понятия  относительные, оценка деятельности Екатерины II вызывала острые споры среди историков, как русских, так и нерусских. После Петра I только Екатерина II вызывала такие противоречивые мнения. Среди современников Екатерины Второй были как ее сторонники, так и противники. Наиболее резкое и полное выражение взглядов порицателей Екатерины Второй находим в известной записке "О повреждении нравов в России" князя Щербатова, служившего при дворе Екатерины II, историографа и публициста, человека образованного и патриота с твердыми убеждениями.

  Автор писал записку про себя, не для  публики, незадолго до своей смерти, случившейся в 1790 г., и собрал в  этом труде свои воспоминания, наблюдения и размышления о нравственной жизни высшего русского общества XVIII в., закончив нарисованную им мрачную картину словами: «...плачевное состояние, о коем токмо должно просить бога, чтоб лучшим царствованием сие зло истреблено было». 

  Также заслуживает внимания Известный дорожный сон Радищева, рассказанный в "Путешествии из С.-Петербурга в Москву 1790 г." в главе "Спасская Повесть" злая карикатура царствования Екатерины II. Александр Радищев в начале книги объявил о своем желании увидеть мир таким, каким он есть: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала²». Чужеземец в родной стране, он обнаруживает рабство, в котором живет крестьянство, питающее рабовладельцев — помещиков. «Звери алчные, пиявицы ненасытные, — обращается он к дворянам-рабовладельцам, включая в их число и себя, — что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, — воздух. Да, один воздух... Закон запрещает отъяти у него жизнь. Но разве мгновенно. Сколько способов отъяти ее у него постепенно! С одной стороны — почти всесилие; с другой — немощь беззащитная. Ибо помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судия, исполнитель своего решения и, по желанию своему, истец, против которого ответчик ничего сказать не может. Се жребий заклепанного во узы, се жребий заключенного в смрадной темнице, се жребий вола в ярме³».

  «Путешествие  из Петербурга в Москву» появилось  в конце царствования Екатерины II, в то время, когда основные административные реформы были завершены. Одинокий голос  Радищева не был услышан и не мог  быть услышан, ибо выражал взгляды  ничтожного меньшинства. Книга Радищева стала известна только после ее публикации в 1858 г. Герценом в Лондоне. Но и здесь круг читателей был очень узким. Первое полное научное издание «Путешествия» появилось лишь в 1905 г. Но только когда большевикам понадобились благородные предки, Радищев был превращен в «революционера», «отца русской интеллигенции», стал иконой.

  Человек другого поколения и образа мыслей, ультралиберал с заграничным  университетским образованием, проникнутый  самыми передовыми идеями века и любивший отечество не меньше князя Щербатова, понимавший и признававший величие  Петра I, сошелся во взгляде на переживаемое ими время со старым доморощенным ультраконсерватором, все сочувствия которого тяготели к допетровской старине.

  Что еще замечательнее, к этим «печальным часовым у двух разных дверей», как назвал князя Щербатова и Радищева один позднейший писатель, присоединяется любимый внук Екатерины, ставший потом вторым ее преемником, которого она еще в пеленках оторвала от семьи, чтобы воспитать его по своей педагогике и в своих идеях: на положение дел в государстве за последние годы жизни бабушки, которые он мог наблюдать, он смотрел не светлее князя Щербатова и Радищева. «В наших делах писал он Кочубею за полгода до смерти Екатерины господствует неимоверный беспорядок: грабят со всех сторон, все части управляются дурно, порядок, кажется, изгнан отовсюду. Я всякий раз страдаю, признается он в другом месте письма когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих в моих глазах медного гроша».

  Во  второй половине XVIII в. по России путешествовало немало иностранцев. Как правило, вернувшись домой, они критиковали в своих  путевых заметках нравы, политическое устройство российской империи. Иногда это вызывало гнев в Санкт-Петербурге. В 1770 г., после публикации в Париже «Путешествия в Сибирь», французского аббата, астронома, члена Академии наук Жана Шапп д'Отроша, Екатерина лично ответила на книгу памфлетом «Антидот». Она сочла себя оскорбленной замечаниями ученого аббата относительно помещиков, которые «продают своих рабов, как в других странах продают скот», и выраженной им надеждой на то, что императрица не ограничится предоставлением свободы дворянству, но даст возможность воспользоваться «этим благом всем своим подданным».

  И все же это были одинокие голоса, которые были слышны очень немногим, за исключением разве книги Радищева, раздавались шепотом, про себя или  в тесном кругу и потому не могли  расстраивать хорового суждения, так  красноречиво выраженного в "Похвальном слове" Карамзина.

  По  определению современника И. И. Бецкого, отличительной чертой царствования Екатерины Второй по мимо ее постепенных не насильственных преобразований было то как писал Н. М. Карамзин, что следствием очищения самодержавия от «примесей тиранства» были спокойствие сердец, успехи приятностей светских, знаний, разума⁴.

  Мемуары Сегюра заслуживают должного внимания ввиду своей важности и представляющей интерес информации, содержащейся в  них.

  Воспоминания  Луи-Филиппа Сегюра – один из немногих источников, всесторонне рассматривающих  политику Екатерины II, её ближайшее  окружение, реформаторскую деятельность. Его воспоминания весьма отличаются от стандартных дневниковых записей, поскольку представляют широкую  панораму событий в России в период правления этой государыни.

    Луи-Филипп Сегюр (1753 – 1830) – потомок аристократического рода, сын военного министра при французском короле Людовике XIV. Его семья была знакома со многими просветителями, в том числе Вольтером. Борьба колоний против Англии за независимость подвигнула Сегюра участвовать в войне. По возвращении на родину он был назначен представителем Франции при петербургском дворе, где он и провел около пяти лет с марта 1785 по начало октября 1789 года.

  Сегюр видит в императрице выдающегося  государственного деятеля, реформы  которой сравнимы с деятельностью  величайших королей Европы, и незаурядную  личность с редкостным доброжелательным характером присущим ей обаянием красивой и умной женщины. Его привлекает и деятельность императрицы как  просветительницы общества, женщине  покровительствующей науками приводящей Россию от состояния варварского, азиатского к просвещенному, европейскому. Сегюр повествует о законах, которые издала монархиня, покровительствующие дворянству и практически не затрагивающие мужиков, находящихся в рабском, но вполне счастливом состоянии, ввиду отсутствия нищеты в государстве. Екатерина предстает продолжательницей славных дел Петра, его преемницей, довершившей его начинания.

  «Двор ее (Екатерины Второй), - писал граф Д. Сегюр в 1780-х гг., - был местом свиданий всех государей и всех знаменитых лиц ее века. До нее Петербург, построенный  в пределах стужи и льдов, оставался  почти незамеченным, и, казалось, находилось в Азии. В ее царствование Россия стала державою европейскою. Петербург  занял видное место между столицами  образованного мира, и царский  престол возвысился на череду престолов  самых могущественных и значительных⁵».